— Ты, случайно, не физикой занимаешься? — осторожно спросил Деметриос.

Девушка засмеялась:

— Боюсь, что нет. Я — археолог.

— «В поисках утраченного ковчега» [1] ? Мы с братьями смотрели это кино тысячу раз.

Анни кивнула, ее глаза искрились от смеха. Затем она пожала плечами и сказала с иронией:

— Реальность намного прозаичнее.

— Никаких нацистов и вооруженных столкновений?

— Не так много змей. И ни одного удалого молодца типа Харрисона Форда! Тема моей диссертации, «Наскальная живопись», тоже не особо захватывающая. Но мне нравится. Я провела расследование, и сейчас осталось только упорядочить всю информацию и записать.

— Описывать полученный материал не всегда легко. — Пожалуй, за последние несколько лет эта часть работы была самой тяжелой, главным образом потому, что нужно было оставаться наедине со своими мыслями…

— Ты тоже работаешь над диссертацией? — удивилась Анни.

— Я пишу сценарий, — ответил Деметриос. — Один уже написал. Теперь приступаю к следующему. Это — тяжелый труд.

— Творческая работа изнурительна. Я бы не смогла заниматься чем-нибудь подобным, — сказала она восхищенно.

— А я бы не смог написать диссертацию. — Ему следовало просто поблагодарить Анни и попрощаться. Но она нравилась ему — нормальная, здравомыслящая и остроумная. Не какая-нибудь старлетка. Полная противоположность. Так здорово общаться с человеком, далеким от мира кино, от всей этой шумихи и показного блеска! — Поужинай со мной, — неожиданно предложил Деметриос.

Глаза девушки расширились от удивления.

«Любая женщина здесь, в Каннах, — мрачно подумал Деметриос, — уже бы раз десять согласилась».

Но не Анни Чемион. Она лишь вежливо покачала головой:

— С огромным удовольствием, но боюсь, что… в гостинице я на самом деле ждала кое-кого.

Само собой разумеется…

— А я попросту утащил тебя оттуда. Извини, я просто подумал, было бы здорово найти какую-нибудь забегаловку и спрятаться от всех на какое-то время. Мило поужинать. Немного поболтать. Я и забыл, что похитил тебя.

Она рассмеялась:

— Все в порядке. Он опоздал.

Он. Конечно же она ждала мужчину. Впрочем, не все ли равно?

— Хорошо, — быстро сказал он. — Спасибо за спасение, Анни Чемион. Не думаю, что из-за тебя обидел Мону Тримэйн.

— Актрису Мону Тримэйн? — пораженно спросила девушка. — Ты убегаешь от нее?

— Не от нее. От ее дочери. Рианнон. Она несколько… настойчива.

Рианнон ходила вокруг него со вчерашнего утра и говорила, что поможет ему забыть все горести…

— Понятно.

— Она — милая девушка, — попытался реабилитироваться Деметриос. — Но немножко впечатлительная. Инфантильная. И слишком решительная. Но я, увы, не могу сказать ей, чтобы она перестала надоедать мне. Хотелось бы еще раз поработать с ее матерью…

— Тогда это был по-настоящему дипломатический маневр.

Он кивнул:

— Прости, если я нарушил твои планы.

— Не волнуйся об этом. — Она протянула руку на прощание. Ее пальчики были нежные, гладкие и теплые. Он провел по ним большим пальцем.

— Сначала я поцеловал тебя, — напомнил он ей.

— Да, но мы еще не были знакомы тогда.

— Тем не менее, — неожиданно для себя Деметриос понял, что хочет поцеловать ее еще раз.

Но прежде чем он сделал хоть одно движение, она вздрогнула и полезла в карман пиджака.

— Телефон, — сказала она извиняющимся тоном, достала телефон и посмотрела, кто ей звонил. — Мне бы не хотелось отвечать. Это неприлично. Прости. Это… — Она махнула рукой по направлению к гостинице, откуда они вышли. — Мне нужно вернуться.

Понятное дело, звонил мужчина, которого она ждала. Деметриос скривился:

— Конечно. Все в порядке. Было…

Он остановился, подбирая подходящие слова. Что же это было? Удовольствие? Да, именно удовольствие. Настоящее. Впервые за последние три года на несколько мгновений он почувствовал твердую почву под ногами. Он сжал ее руку, наклонился к ней и крепко поцеловал.

— Спасибо тебе, Анни Чемион.

Она посмотрела на него в замешательстве.

Деметриос улыбнулся. А потом еще раз поцеловал ее. Наслаждаясь каждой секундой, он думал, что не совсем растерял способность чувствовать.

Телефон звонил долго и настойчиво, прежде чем Анни пришла в себя и ответила на звонок, сказав что-то по-французски.

Деметриос не стал ждать. Он быстро отсалютовал ей, достал из кармана темные очки, напялил их на нос, развернулся и зашагал прочь вниз по улице. Он прошел меньше квартала, когда услышал за спиной быстро приближающиеся шаги. Кто-то бежал за ним.

О, черт! Неужели нигде нельзя скрыться от этой Рианнон Тримэйн?

Он очень хотел заполучить Мону для своего нового фильма. А чтобы это произошло, ему никак не избежать общения с ее легковозбудимой, крайне избалованной, требующей слишком много внимания дочерью. Он повернулся было, чтобы вежливо отказать ей.

— Кажется, я сегодня вечером свободна. — Это была Анни. Она зашагала рядом с ним, улыбаясь, отчего на ее щеке опять появилась ямочка. — Поэтому хочу узнать, приглашение поужинать все еще в силе?

Глава 2

Принцессы не напрашиваются на ужин! Они не говорят сначала «нет», а уже в следующую минуту бегут за мужчиной, чтобы сказать «да». Но она только что получила отсрочку, не так ли? Это был звонок от Джерарда, который сейчас направлялся в Париж, чтобы хорошенько выспаться перед полетом в Монреаль.

— Я повидаюсь с тобой по дороге обратно, — сказал он. — На следующей неделе. Нам нужно поговорить.

Анни никогда не понимала, что еще можно делать по телефону, как не говорить, но вежливо ответила:

— Да, конечно. С нетерпением жду встречи с тобой.

Она повесила трубку чуть ли не до того, как Джерард попрощался с ней, потому что, если бы она сию же минуту не бросилась бежать, Деметриос скрылся бы за углом и она потеряла бы его из виду. Никогда в жизни Анни еще не бегала за мужчиной. Но как часто Деметриос Савас приглашает ее на ужин как раз в тот момент, когда принц, назначивший ей встречу, не приходит?

Разве это не подарок небес?

Ведь это просто ужин, в конце концов! Прием пищи. Но с самим Деметриосом Савасом! Исполнение мечты ее юности. Сколько женщин получили такое приглашение от мужчины, чей постер висел у них на стенке, когда им было восемнадцать?

Анни догнала его, и, когда он повернулся к ней, она увидела его сжатые челюсти и тяжелый взгляд. Именно из-за этого свирепого взгляда его имя стало нарицательным, когда семь или восемь лет назад он играл на американском телевидении роль крутого задиристого тайного агента Люка Сент-Энджи.

Анни остановилась как вкопанная.

При виде девушки выражение его лица смягчилось. И внезапно он одарил ее той самой улыбкой, из-за которой тысячи — нет, миллионы! — женщин теряли голову.

— Анни… — И ее сердце бешено заколотилось. — Передумала? — с надеждой в голосе спросил он.

— Если ты не против.

— Против? — Неповторимая улыбка Деметриоса стала еще шире. — Будь смелее. — Он усмехнулся и посмотрел на оживленную улицу.

Его улыбка угасла, когда он заметил, что многие начали обращать на них внимание. Одна из стайки девчонок-подростков указала на них пальцем. Другая пронзительно завизжала, и тут же всей гурьбой они бросились перебегать улицу в их направлении.

На одно мгновение Деметриос стал похож на лиса, которого с лаем окружали гончие. Но только на мгновение. Затем он спросил:

— Подождешь меня? Я очень сожалею, но…

— Все в порядке, — быстро ответила Анни. Чувство достоинства было привито Анни с самого детства.

В случае с Деметриосом все было конечно же по-другому. Он стал известным в двадцать с небольшим лет, и, насколько она знала, его никто не учил, как справляться с подобными вещами. Тем не менее у него все получалось очень хорошо. Даже во время трагических событий, связанных со смертью его жены, он умудрялся сохранять спокойствие и выдержку. После всего этого он конечно же имел полное право исчезнуть и скрыться от посторонних глаз.